Мы с тобой одной крови
Странно это осознавать, но я закончила таки читать Облачный Атлас.
В непроходящем восторге от этой книги, такой прекрасной, шикарной и просто божественной книги.
Еще не смотрела фильм.
Многие отмечали странное построение произведения: сначала идут прерванные новеллы от прошлого к будущему, затем идет целая часть, а после - продолжение новелл от будущего к прошлому. И это построение, оно шикарно! Его можно сравнить со все возрастающим колокольным звоном. На начальных страницах он едва-едва слышим, но с каждой главой, с каждой историей, он становится все громче и громче, пока, наконец, не завершается оглушительным набатом (Переправа возле Слуши). Затем колокол вновь стихает, постепенно, в том же ритме, в котором набирал громкость. Почти так же, как описывал свой секстет (кстати, секстет - музыкальный ансамбль из шести исполнителей, а глав-героев в Атласе тоже шесть) Форбишер.
До чего же удивительная, продуманная, выверенная книга, прекрасная в своем исполнении и замысле.
Я уже писала, что мне очень понравились письма Форбишера.
К расследованию Луизы Рей я отнеслась, как к дешевому детективчику (и, хм, примерно то же думал Кавендиш! о, как же Митчелл славно поиграл со стилями! но об этом - позже), хотя мне, в целом, понравилось весьма и весьма.
Тимоти Кавендиша я едва вынесла. И на деле смухлевала: второй отрывок его новеллы я не дочитала, не нашла в себе сил, но просто пробежалась глазами по абзацу в википедии.
История Сонми меня очень тронула. И на ней я остановлюсь подольше.
Что мы видим в самом начале её новеллы? Ничего нового: страшное, сумасшедшее будущее, к которому, будем честными, катится человечество. Недореволюционерка, символ борьбы с режимом, совсем молоденькая девушка, ждущая суда и смертной казни, которая поверяет историю своей жизни некоему Архивариусу. И кажется, будто бы её вот-вот спасут. И кажется, что это уже сотни раз пройденная тема, особенно сейчас, когда подростково-системное кино выходит стандартно раз в год, словно по какому графику. Но на деле это очень необычная история. Хотя бы от того, что нам сразу дают понять, что главная героиня не Избранная. Она не обладает никакими (почти) выдающимися способностями, чтобы стать лицом революции, она просто та, кто есть: вознесенная фабрикантка, одна из многих вознесенных. И, если говорить о почти никаких выдающихся способностях, то: вознесение делает её на голову выше чистокровной. Она правда понимает свою роль, какой бы она ни была. Понимает и принимает, абсолютно спокойно, видя дальше собственной смерти.
И вторая необычность истории заключается в отсутствии спасения. Её никто не спасет, её передали в руки Единодушия, она исполнила свою роль, её нужно убрать со сцены. Такой поворот событий мне кажется куда более реалистичным, чем все "борцы за справедливость", которые рушат систему одни или же с группой единомышленников. Системы строятся не за один день, не за один день рушатся. Замешано в этом слишком многое, чтобы колосс, пусть он и на глиняных ногах, рухнул в одночасье из-за слабого тычка. И, согласитесь, люди куда охотнее пойдут за мучеником, которого жестоко и вероломно убили, чем за живым человеком. Потому что мертвый мученик, особенно такой, как Сонми, которая написала свою Декларацию, навсегда останется символом. Идолом. Божеством. Не всплывут неприглядные факты биографии вроде простейшей физиологии (хотя бы), нет, напротив, они забудутся. Мертвый мученик не натворит дел, не опровергнет свои действия неосторожным словом, им спокойно можно прикрыться в случае чего, надавить на совесть людей. Та же фишка, что и с Иисусом: он умер за твои грехи, так? Будь добр, не греши, а с улыбкой неси пожертвования церкви. Ты же хочешь очиститься? Манипуляция чувством вины вообще штука клевая, потому что у большинства людей есть потребность в чем-то, что делает их виноватыми. Но я малость отошла в сторону. В случае с Сонми параллель с Иисусом провести легко: ты вознесенный фабрикант? Сонми умерла за тебя. Сражайся против Единодушия! В случае с низшими чистокровными слова малость поменяются, но смысл-то, смысл тот же.
Но сама новелла замечательная. И Сонми тоже. Ей сочувствуешь и сопереживаешь.
Ну и, собственно, мой набат. Единственная полная история на книгу.
После истории Сонми мне казалось, что ничто сильнее понравиться и тронуть за душу не сможет. Только-только открыв Переправу возле Слуши, я в этом убедилась и едва не застонала, и тут уже хочешь-не хочешь надо упомянуть стили новелл.
Митчелл проделал шикарную работу. Да он чертов мастер! Каждому персонажу он подобрал свой собственный стиль, раскрывающий его целиком и полностью. Допустим, Юинг у него говорил языком молодого английского джентльмена, волей случая оказавшегося в окружении темных и невежественных людей. Ему свойственна толика самодовольства, присутствуют достаточно яркие метафоры и сравнения, которые вполне в духе того времени, но в то же время мысли его точны необычайно: в этом я вижу прямой указатель на то, что Юинг долгое время практиковал юриспруденцию. Волей-неволей привыкаешь к четкому изложению мыслей. Впрочем, некая поэтичность ему свойственна, да.
Главы Форбишера мои излюбленные по стилю. Форбишер писал письма, и все они делают честь эпистолярному жанру, к которому подошли со всем умом и мастерством.
Форбишер молод, Форбишер горяч, и ничто так не выдает истинный характер молодого человека, как его личная переписка. Особенно переписка с таким человеком, которому не боишься сделать больно неосторожным словом. Бедный Сиксмит, ей богу! Форбишер так уверен в его любви к себе, что ни на секунду не сомневаясь, расписывает тому все позывы своего сердца, какими бы они ни были. Ладно, бог с ней, с Иокастой. Форбишер сразу писал, что она ему интересна исключительно в постели, но вести о Еве, причем влюбленность эта для Форбишера надумана!, вести о Еве причинили Сиксмиту немало боли, уж за это можно ручаться.
Причем Форбишера есть за что любить, что странно. Он, не смотря на всю свою самовлюбленность и самоуверенность (помним, как я отношусь к подобным типцам?), на редкость искренен. Это подкупает. И он умеет видеть прекрасное в том, что его окружает. Это подкупает так же. Да и, на самом деле, ему есть от чего быть самовлюбленным и самоуверенным. Он не бегает от своих недостатков, он знает их, но даже не пытается сделать вид, будто бы их нет. Он не оправдывает жадность и ложь высокими идеалами, нет. Любовью к музыке тоже не оправдывает. Он любит музыку, он живет ею, он боготворит её, он разговаривает ею. Но он ни разу не пытается выставить свой приход в Эйрсу исключительно любовью к музыке. Он честно говорит о том, что большую роль сыграло отсутствие денег. Нет, серьезно, такая искренность не может не цеплять.
Что до отношений Форбишера и Сиксмита, то, да, они были друг для друга любовью всей жизни, что называется. И это достаточно странное проявление любви, хотя, по-моему, едва ли не самое верное. Потому что, как бы это ни звучало, они любят души друг друга. Поэтому-то в письмах Форбишера к Сиксмиту так много искренности. Ибо, "что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне". Как бы больно ни было.
Но эти размышления, если дать им волю, выльются в огромный пост, писать который я буду явно не сейчас.
Забавно, что Форбишер и Сиксмит - еще один кусочек мозаики, еще один штрих в те мысли, которые вертятся в голове на протяжении месяца-двух точно.
Ну а вообще, Роберт Форбишер ассоциируется у меня с одной песней.
Вот этой
За прекрасными письмами Форбишера шла Луиза Рей. Собственно, её язык, как я уже писала, напомнил мне дешевые детективчики в духе нашей Донцовой. Видать, такие вещи имеют место быть на всех континентах. Не удивительно.
Поскольку перед нами детективная история, то язык не то, чтобы скуден, но прост. Он вполне себе жив, но без особых изысков, что особо бросалось в глаза после писем Форбишера.
Собственно, именно такой стиль лучше всего передает характер Луизы: жесткий, волевой, сильный и упрямый до ужаса.
Далее шел Кевендиш, и я его читала с огромным просто трудом. Не знаю, как остальным, но мне было безумно трудно уследить за мыслью, хотя основную суть и настроение я уловила.
Кавендиш описывает свои злоключения весьма и весьма ядовито. Вроде бы и жалеет себя, и смеется над собой одновременно. Еще больше он смеется над будущими читателями и зрителями кино.
Такой..ну, знаете, экстравагантный старикашка.
Сонми.
Сонми было проще всего понять в диалоге, когда задают наводящие вопросы, потому что мыслей много, как за ними угнаться.
Сонми вообще замечательная. И её ответы, полные глубокой, но тихой мудрости, так же прекрасны, как письма Форбишера, но в несколько иной ипостаси. Если Форбишер - огонь, весело пляшущее юное пламя, то Сонми - спокойный и тихий свет свечи. Она мудра, она нежна, она искренна. И, наверное, именно это называют женственностью. Во всяком случае, именно это я считаю настоящей женственностью. Той её часть, которая мне подвластна не полностью, но которая мне напоминает мою бабушку. Как-то так.
И, собственно, то, с чего я начала. Переправа возле Слуши.
Митчелл прекрасно изобразил примитивный язык. И наши переводчики тоже потрудились на славу, честь им и хвала. Поэтому, едва открыв первые страницы этой главы, я едва не застонала: читать казалось сродни муке. Мне казалось, что история с Кавендишем повторится, и я просто-напросто не осилю эту главу. Но на самом деле, стоило мне чуть свыкнуться, как все потекло само собой, почти без моего участия. Мозг запросто расшифровывал видоизмененные слова и пропущенные звуки. И оно того стоило.
Потому что именно Переправу я читала со слезами на глазах, так глубоко меня тронуло все происходящее.
Человечество вновь вернулось к своим истокам. И, кто знает, может, отсутствие развитой "смекалки" делало человечество более мудрым? В конце концов, любая "смекалка" это годами накопленные знания. Знаний в один момент становится слишком много, и она перекрывает мудрость просто обилием информации. Это как и с людьми: достаточно эрудированные люди порой могут быть настолько пустыми и глупыми в жизни, что только диву даешься.
Любым знанием нужно пользоваться с умом и осторожностью, иначе это знание погубит вас.
Точно так же и с жадностью. Желание обладать чем-либо, не важно чем, есть ни что иное, как жадность. И хорошо, если она умерена, если человек знает пределы своему чувству, управляет им. А если нет?
И, как по мне, так наше Крушение не за горами.
Хотя я надеюсь не дожить до этого момента.
Так вот, человечество вновь вернулась к своим истокам. И, самое странное, что история, она повторяется! Как писал Форбишер:
"Сорви все верования, наклеенные на тебя гувернантками, школами и государствами, и ты найдешь в сердцевине человека неизгладимую правду. Рим снова захиреет и падет. Кортес снова до основания разрушит Теночтитлан, а позже Юинг снова отправится в плаванье, Адриана снова разорвет на куски, мы с тобой снова будем спать под корсиканскими звездами, я снова приеду в Брюгге, снова полюблю и разлюблю Еву, ты снова будешь читать это письмо, солнце снова будет остывать...".
В конце концов, кто знает, в те времена, которые мы зовем доисторическими, люди точно так же страдали от болезней, точно так же почитали тех, кто дожил до пятидесяти едва ли не избранниками божьими. Мы не знаем того, что происходило тогда, а людская молва редко остается достоверной, особенно сквозь толщу времени. Кто знает, может, болезни тех времен были навеяны радиацией. Те реки, которых мы почитаем чистыми, на самом деле были загрязнены неведомой нам заразой миллионы лет назад. Мы не знаем, как сотворили прекрасные и величественные сооружения древности вроде пирамид, а так же семи чудес света, кои до нас не дошли. Быть может был корабль Провидцев, а? Ведь есть мифы об Атлантиде, да и в других народах нечто подобное имеет место быть. Кто знает?
Но это все - лишь мои досужьи мысли.
И.. И да! Вот еще: Иконная, которую описывает Закри, так подозрительно похожа на тот грот с ликами, в который упал Юинг в своем путешествии! Ну правда, похожа же! И грот, и Иконная явно были сделаны с той же целью.
А история маори и мориори? Чем не жители Долин и Коны?
История не замкнутый круг, но движется по спирали, и каждый её виток более широк, чем предыдущий. Кто знает, что нас ждет за следующим.
История - океан. И каждое мгновение - капля.
Но что есть океан, как не множество капель?
В непроходящем восторге от этой книги, такой прекрасной, шикарной и просто божественной книги.
Еще не смотрела фильм.
Многие отмечали странное построение произведения: сначала идут прерванные новеллы от прошлого к будущему, затем идет целая часть, а после - продолжение новелл от будущего к прошлому. И это построение, оно шикарно! Его можно сравнить со все возрастающим колокольным звоном. На начальных страницах он едва-едва слышим, но с каждой главой, с каждой историей, он становится все громче и громче, пока, наконец, не завершается оглушительным набатом (Переправа возле Слуши). Затем колокол вновь стихает, постепенно, в том же ритме, в котором набирал громкость. Почти так же, как описывал свой секстет (кстати, секстет - музыкальный ансамбль из шести исполнителей, а глав-героев в Атласе тоже шесть) Форбишер.
До чего же удивительная, продуманная, выверенная книга, прекрасная в своем исполнении и замысле.
Я уже писала, что мне очень понравились письма Форбишера.
К расследованию Луизы Рей я отнеслась, как к дешевому детективчику (и, хм, примерно то же думал Кавендиш! о, как же Митчелл славно поиграл со стилями! но об этом - позже), хотя мне, в целом, понравилось весьма и весьма.
Тимоти Кавендиша я едва вынесла. И на деле смухлевала: второй отрывок его новеллы я не дочитала, не нашла в себе сил, но просто пробежалась глазами по абзацу в википедии.
История Сонми меня очень тронула. И на ней я остановлюсь подольше.
Что мы видим в самом начале её новеллы? Ничего нового: страшное, сумасшедшее будущее, к которому, будем честными, катится человечество. Недореволюционерка, символ борьбы с режимом, совсем молоденькая девушка, ждущая суда и смертной казни, которая поверяет историю своей жизни некоему Архивариусу. И кажется, будто бы её вот-вот спасут. И кажется, что это уже сотни раз пройденная тема, особенно сейчас, когда подростково-системное кино выходит стандартно раз в год, словно по какому графику. Но на деле это очень необычная история. Хотя бы от того, что нам сразу дают понять, что главная героиня не Избранная. Она не обладает никакими (почти) выдающимися способностями, чтобы стать лицом революции, она просто та, кто есть: вознесенная фабрикантка, одна из многих вознесенных. И, если говорить о почти никаких выдающихся способностях, то: вознесение делает её на голову выше чистокровной. Она правда понимает свою роль, какой бы она ни была. Понимает и принимает, абсолютно спокойно, видя дальше собственной смерти.
И вторая необычность истории заключается в отсутствии спасения. Её никто не спасет, её передали в руки Единодушия, она исполнила свою роль, её нужно убрать со сцены. Такой поворот событий мне кажется куда более реалистичным, чем все "борцы за справедливость", которые рушат систему одни или же с группой единомышленников. Системы строятся не за один день, не за один день рушатся. Замешано в этом слишком многое, чтобы колосс, пусть он и на глиняных ногах, рухнул в одночасье из-за слабого тычка. И, согласитесь, люди куда охотнее пойдут за мучеником, которого жестоко и вероломно убили, чем за живым человеком. Потому что мертвый мученик, особенно такой, как Сонми, которая написала свою Декларацию, навсегда останется символом. Идолом. Божеством. Не всплывут неприглядные факты биографии вроде простейшей физиологии (хотя бы), нет, напротив, они забудутся. Мертвый мученик не натворит дел, не опровергнет свои действия неосторожным словом, им спокойно можно прикрыться в случае чего, надавить на совесть людей. Та же фишка, что и с Иисусом: он умер за твои грехи, так? Будь добр, не греши, а с улыбкой неси пожертвования церкви. Ты же хочешь очиститься? Манипуляция чувством вины вообще штука клевая, потому что у большинства людей есть потребность в чем-то, что делает их виноватыми. Но я малость отошла в сторону. В случае с Сонми параллель с Иисусом провести легко: ты вознесенный фабрикант? Сонми умерла за тебя. Сражайся против Единодушия! В случае с низшими чистокровными слова малость поменяются, но смысл-то, смысл тот же.
Но сама новелла замечательная. И Сонми тоже. Ей сочувствуешь и сопереживаешь.
Ну и, собственно, мой набат. Единственная полная история на книгу.
После истории Сонми мне казалось, что ничто сильнее понравиться и тронуть за душу не сможет. Только-только открыв Переправу возле Слуши, я в этом убедилась и едва не застонала, и тут уже хочешь-не хочешь надо упомянуть стили новелл.
Митчелл проделал шикарную работу. Да он чертов мастер! Каждому персонажу он подобрал свой собственный стиль, раскрывающий его целиком и полностью. Допустим, Юинг у него говорил языком молодого английского джентльмена, волей случая оказавшегося в окружении темных и невежественных людей. Ему свойственна толика самодовольства, присутствуют достаточно яркие метафоры и сравнения, которые вполне в духе того времени, но в то же время мысли его точны необычайно: в этом я вижу прямой указатель на то, что Юинг долгое время практиковал юриспруденцию. Волей-неволей привыкаешь к четкому изложению мыслей. Впрочем, некая поэтичность ему свойственна, да.
Главы Форбишера мои излюбленные по стилю. Форбишер писал письма, и все они делают честь эпистолярному жанру, к которому подошли со всем умом и мастерством.
Форбишер молод, Форбишер горяч, и ничто так не выдает истинный характер молодого человека, как его личная переписка. Особенно переписка с таким человеком, которому не боишься сделать больно неосторожным словом. Бедный Сиксмит, ей богу! Форбишер так уверен в его любви к себе, что ни на секунду не сомневаясь, расписывает тому все позывы своего сердца, какими бы они ни были. Ладно, бог с ней, с Иокастой. Форбишер сразу писал, что она ему интересна исключительно в постели, но вести о Еве, причем влюбленность эта для Форбишера надумана!, вести о Еве причинили Сиксмиту немало боли, уж за это можно ручаться.
Причем Форбишера есть за что любить, что странно. Он, не смотря на всю свою самовлюбленность и самоуверенность (помним, как я отношусь к подобным типцам?), на редкость искренен. Это подкупает. И он умеет видеть прекрасное в том, что его окружает. Это подкупает так же. Да и, на самом деле, ему есть от чего быть самовлюбленным и самоуверенным. Он не бегает от своих недостатков, он знает их, но даже не пытается сделать вид, будто бы их нет. Он не оправдывает жадность и ложь высокими идеалами, нет. Любовью к музыке тоже не оправдывает. Он любит музыку, он живет ею, он боготворит её, он разговаривает ею. Но он ни разу не пытается выставить свой приход в Эйрсу исключительно любовью к музыке. Он честно говорит о том, что большую роль сыграло отсутствие денег. Нет, серьезно, такая искренность не может не цеплять.
Что до отношений Форбишера и Сиксмита, то, да, они были друг для друга любовью всей жизни, что называется. И это достаточно странное проявление любви, хотя, по-моему, едва ли не самое верное. Потому что, как бы это ни звучало, они любят души друг друга. Поэтому-то в письмах Форбишера к Сиксмиту так много искренности. Ибо, "что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне". Как бы больно ни было.
Но эти размышления, если дать им волю, выльются в огромный пост, писать который я буду явно не сейчас.
Забавно, что Форбишер и Сиксмит - еще один кусочек мозаики, еще один штрих в те мысли, которые вертятся в голове на протяжении месяца-двух точно.
Ну а вообще, Роберт Форбишер ассоциируется у меня с одной песней.
Вот этой
За прекрасными письмами Форбишера шла Луиза Рей. Собственно, её язык, как я уже писала, напомнил мне дешевые детективчики в духе нашей Донцовой. Видать, такие вещи имеют место быть на всех континентах. Не удивительно.
Поскольку перед нами детективная история, то язык не то, чтобы скуден, но прост. Он вполне себе жив, но без особых изысков, что особо бросалось в глаза после писем Форбишера.
Собственно, именно такой стиль лучше всего передает характер Луизы: жесткий, волевой, сильный и упрямый до ужаса.
Далее шел Кевендиш, и я его читала с огромным просто трудом. Не знаю, как остальным, но мне было безумно трудно уследить за мыслью, хотя основную суть и настроение я уловила.
Кавендиш описывает свои злоключения весьма и весьма ядовито. Вроде бы и жалеет себя, и смеется над собой одновременно. Еще больше он смеется над будущими читателями и зрителями кино.
Такой..ну, знаете, экстравагантный старикашка.
Сонми.
Сонми было проще всего понять в диалоге, когда задают наводящие вопросы, потому что мыслей много, как за ними угнаться.
Сонми вообще замечательная. И её ответы, полные глубокой, но тихой мудрости, так же прекрасны, как письма Форбишера, но в несколько иной ипостаси. Если Форбишер - огонь, весело пляшущее юное пламя, то Сонми - спокойный и тихий свет свечи. Она мудра, она нежна, она искренна. И, наверное, именно это называют женственностью. Во всяком случае, именно это я считаю настоящей женственностью. Той её часть, которая мне подвластна не полностью, но которая мне напоминает мою бабушку. Как-то так.
И, собственно, то, с чего я начала. Переправа возле Слуши.
Митчелл прекрасно изобразил примитивный язык. И наши переводчики тоже потрудились на славу, честь им и хвала. Поэтому, едва открыв первые страницы этой главы, я едва не застонала: читать казалось сродни муке. Мне казалось, что история с Кавендишем повторится, и я просто-напросто не осилю эту главу. Но на самом деле, стоило мне чуть свыкнуться, как все потекло само собой, почти без моего участия. Мозг запросто расшифровывал видоизмененные слова и пропущенные звуки. И оно того стоило.
Потому что именно Переправу я читала со слезами на глазах, так глубоко меня тронуло все происходящее.
Человечество вновь вернулось к своим истокам. И, кто знает, может, отсутствие развитой "смекалки" делало человечество более мудрым? В конце концов, любая "смекалка" это годами накопленные знания. Знаний в один момент становится слишком много, и она перекрывает мудрость просто обилием информации. Это как и с людьми: достаточно эрудированные люди порой могут быть настолько пустыми и глупыми в жизни, что только диву даешься.
Любым знанием нужно пользоваться с умом и осторожностью, иначе это знание погубит вас.
Точно так же и с жадностью. Желание обладать чем-либо, не важно чем, есть ни что иное, как жадность. И хорошо, если она умерена, если человек знает пределы своему чувству, управляет им. А если нет?
И, как по мне, так наше Крушение не за горами.
Хотя я надеюсь не дожить до этого момента.
Так вот, человечество вновь вернулась к своим истокам. И, самое странное, что история, она повторяется! Как писал Форбишер:
"Сорви все верования, наклеенные на тебя гувернантками, школами и государствами, и ты найдешь в сердцевине человека неизгладимую правду. Рим снова захиреет и падет. Кортес снова до основания разрушит Теночтитлан, а позже Юинг снова отправится в плаванье, Адриана снова разорвет на куски, мы с тобой снова будем спать под корсиканскими звездами, я снова приеду в Брюгге, снова полюблю и разлюблю Еву, ты снова будешь читать это письмо, солнце снова будет остывать...".
В конце концов, кто знает, в те времена, которые мы зовем доисторическими, люди точно так же страдали от болезней, точно так же почитали тех, кто дожил до пятидесяти едва ли не избранниками божьими. Мы не знаем того, что происходило тогда, а людская молва редко остается достоверной, особенно сквозь толщу времени. Кто знает, может, болезни тех времен были навеяны радиацией. Те реки, которых мы почитаем чистыми, на самом деле были загрязнены неведомой нам заразой миллионы лет назад. Мы не знаем, как сотворили прекрасные и величественные сооружения древности вроде пирамид, а так же семи чудес света, кои до нас не дошли. Быть может был корабль Провидцев, а? Ведь есть мифы об Атлантиде, да и в других народах нечто подобное имеет место быть. Кто знает?
Но это все - лишь мои досужьи мысли.
И.. И да! Вот еще: Иконная, которую описывает Закри, так подозрительно похожа на тот грот с ликами, в который упал Юинг в своем путешествии! Ну правда, похожа же! И грот, и Иконная явно были сделаны с той же целью.
А история маори и мориори? Чем не жители Долин и Коны?
История не замкнутый круг, но движется по спирали, и каждый её виток более широк, чем предыдущий. Кто знает, что нас ждет за следующим.
История - океан. И каждое мгновение - капля.
Но что есть океан, как не множество капель?
-
-
06.10.2015 в 17:17Оо, что-то знакомое))
Я сама читала книгу после фильма и только часть про Сонми (не хило так урезанную в экранизации). И тамошняя реинкарнация Юинга не впечатлила совсем, не увидела я там ни любви, ни борьбы за Идею - не ясно, был ли он за Союз или до конца остался агентом Единодушия (и получил награду за успешную операцию)
-
-
06.10.2015 в 17:21В фильме такое показать было бы проблематично, но выкрутились актерами) Так что, Юинг не реинкарнация борьца за Идею)
-
-
07.10.2015 в 13:22Ааа...
нифига себе!по фильму сложилось впечатление, что пара-тройка героев встречаются друг с другом в разных временах и ипостасях.-
-
07.10.2015 в 13:31Ааа...
нифига себе!по фильму сложилось впечатление, что пара-тройка героев встречаются друг с другом в разных временах и ипостасях.